В ожидании весны и наступления нового сезона мы все понемногу готовим снасти, чтобы ярко открыть новый период открытой воды. Перебирая снасти, всплывают яркие эпизоды из прошлых рыбалок. Коробка с мушками напомнила случай.
Утром, еще в тумане, мы с товарищем пошли на любимый перекат. На каждом забросе на сухие мушки клевал только голавль. Не важно, куда была отправлена мушка — за камень с буруном, перед ним, под дерево или траву. Только голавль радовал поклевкой. Но едва поднялось солнце и полетела мошка, картина в корне поменялась. Голавль встал под траву, а весь перекат занял хариус. Может он и не уходил, а только не проявлял себя никак. Но мы пришли к выводу, что за одним некрупным камнем двоим рыбам тесновато будет, и конкуренция пищевая диктует свои условия. И хариусы, видимо, как более агрессивный вид, вытесняет конкурентов, отправляя их отдохнуть на скамейку запасных, в тень от нависшей травы.
О наблюдениях за двумя соседями, которые часто живут рядом, но не всегда себя обнаруживают, и хотелось бы порассуждать. На самом деле рядом они живут только в средней полосе европейской части страны. В Сибири и на притоках Амура я такого не встречал. Видимо, только здесь совпадают их требования к локации. Опять же потому, что на север, до Заполярья, голавль не смог проникнуть, как и хариус не встречается южнее Подмосковья. Тем более не встречается в районе Волгограда, где комфортно чувствует себя голавль.
Однажды, за Волгоградом мы стояли в палатках на Волге. Вечером тут летали жуки, очень похожие на наших майских. Они обитали на прибрежных тополях, и местное название было «скрипун». Эти скрипуны издавали характерный звук, но очень были похожи на наших майских хрущей, только чуть больше размер и серебристая опушка покрывала жесткие надкрылья. Стоило утром бросить пару жуков воду, как они исчезали с громким плеском. Одного я насадил на крючок, затем другого. На каждом забросе на этого жука попадался внушительный голавль. А что тут удивительного? Он везде себя так ведет.
Как утверждают ихтиологи, одним из основных обитателей малых рек средней полосы России является ее типичный хищник — голавль. Он встречается тут даже чаще щуки и окуня. Питается лобастый любой живностью, обитающей в реке, а также падающими на поверхность воды насекомыми, некрупными лягушками. А осенью даже мышами, переплывающими водоем. Как правило, лягушек и мышей атакуют более крупные особи. Кстати, у хариуса очень похожая кормовая база — помимо насекомых, крупные особи, которые встречаются в Заполярье Урала и Кольского полуострова, в реках Сибири уверенно атакуют мышей.
Однажды, на одном из притоков Волги в Тверской области я осваивал ловлю нахлыстом. На перекате уверенно ловились небольшие хариусы размером с вилку. Под нависшей над водой травой поклевка следовала от голавля такого же размера. Глубина речки в самом глубоком месте была по колено, и вся ловля происходила путем перемещения снизу вверх по течению. Закономерность стоянок рыбы была проверена многократно и стала аксиомой для нас. Мокрая мушка Red Tag (красный хвост) выглядывающий из черного или коричневого чехольчика, имитировала мотыля, торчащего из домика. А мотыля уважают мальки многих видов.
Наверняка многие обратили внимание, что голавль чаще всего выбирает как лесные речки, скрытые густой растительностью, так и степные. Водоемы степной полосы славятся тем, что на травяных берегах обитает огромная масса различных кузнечиков, бабочек и мотыльков – любимого лакомства этого хищника. Для голавля наиболее предпочтительные те места стоянок, где происходят изменения в рельефе. Там, где есть упавшие деревья, коряги, глиняные комья, обвалы — все то, что препятствует течению. В таких местах голавль может стоять как под поверхностью воды, так и на дне, спрятавшись под листьями водных растений, подмытых берегов нависшего над водой кустарника. Хариуса в степных речках нет. Его южная граница обитания проходит по югу Московской и Тульской области, где мелкими локациями он еще сохранился на перекатах. На притоках Оки эти перекаты имеют родниковую подпитку из-под обрывистых берегов. И хариус чувствует тут себя комфортно.
Крупных размеров он тут не достигает, но чем севернее география и чем меньше прессинг на его ловлю, тем чаще можно встретить крупные особи. Как заявляют авторы прошлого века, европейский хариус достигает четырех килограммов. На Кольском Заполярье самый крупный попадался зимой на килограмм с небольшим.
До революции хариус был более обычной рыбой во многих реках. Несмотря на то, что на многих реках стояли мельницы с запрудами. Осенью запруды снимали и ставили только весной. Когда река входила в свое обычное русло. Осенние дожди и весеннее половодье промывало русла рек и речушек от ила и зарослей травы. Еще по весенней высокой воде хариус поднимался из основного русла, например, Волги на нерест в излюбленные им галечно-песчаные перекаты, нерестился и успевал скатываться вниз. Уже при закрытых речках, плотинах малек развивался, набирал вес и осенью традиционно уходил в большую воду. После образования колхозов мельницы разрушились. На многих поселковых и деревенских ручьях построили стационарные плотины, образовав пруды для питья коров. Ил и хариус — понятия несовместимые.
Последующая активная химизация сельского хозяйства поставила крест на этом любителе чистой воды. На севере европейской части страны, Сибирской тайге, сельское хозяйство развито слабо, вот и уцелел хариус в тех водах. Но есть и хорошее в наше время. Частники в деревнях коров уже не держат. Старые сельские запруды размываются в половодье, и ремонтировать их никто не берется. Появляется шанс, что с помощью энтузиастов (пока нет государственной программы) хариус вернется в места своего исторического обитания. И такие примеры я уже знаю. Энтузиасты-нахлыстовики, наловив некрупного малька, перевозят их на места их традиционного обитания в пластиковых ящиках с аэраторами.
Евгений Кузнецов, специально для журнала Петербургская рыбалка